[Лившиц]

Уважаемые участники форума!Мое длительное молчание объясняется большой загруженностью работой. Я отвечаю ведь не только за себя, но и за коллектив кафедры. Перед началом учебного года возникла масса проблем, и не все из них решаются легко и просто.1.Отвечу на вопрос о моих эстетических предпочтениях. Когда происходило формирование моих вкусов, телевидение еще не вошло в каждый дом. Советские люди смотрели отечественное кино, это означает, что они ходили в кинотеатр один-два раза в неделю. Учитывая, что фильмы шли примерно два часа, это составляет от двух до четырех часов в неделю. Именно столько времени проводили «совки» у мерцающего экрана. Когда телевидение пришло в повседневный быт, картина изменилась. Люди стали торчать у ящика по 4-5 часов в день, т.е. время воздействия аудиовизуальных образов на сознание человека возросло до 28-35 часов в неделю. Соответственно уменьшилось время на чтение, которое является занятием более трудным и потому более глубоко воздействующим на внутренний мир человека. Таким образом, условия воспитания сформировали меня как человека книжной культуры. Читал я много, запоем и без разбора. Читал все, что попадет по руку. Дома было три книги: сборник греческих трагедий, книга по экономике Дальнего Востока и трактат о животноводстве. Его я читать не стал, экономическая теория меня не увлекла, а вот все греческие трагедии я прочитал великое множество раз и в итоге научился писать гекзаметром. Когда мои сверстники гоняли мяч, я все свободное время просиживал в библиотеках. Сначала я читал литературу для детей и юношества. Прочитал всего Майн Рида (8 томов), многие произведения Луи Буссенара, конечно же, Жюля Верна, Аркадия Гайдара, Анатолия Рыбакова и много еще чего, что не удержалось в памяти. Разумеется, читал я и книги Марка Твена о приключениях Тома Сойера и Гекльберри Финна. Особенно глубокое впечатление произвели на меня книги Арсеньева, их я потом много раз перечитывал, будучи уже в зрелом возрасте. Потом настал черед «взрослых» книг. В круг моего чтения попали произведения Стендаля, Бальзака, Шекспира, Мольера, Куприна, Чехова, Теккерея, Золя, Мопассана, Драйзера и многих других авторов. Все эти книги имелись в любой сельской библиотеке, поскольку были изданы миллионными тиражами. Созданный государством эстетический и идеологический фильтр пропускал за «железный занавес» только настоящее, духоподъемное искусство, несущее в мир идеалы гуманизма. Теоретически это вряд ли было осмыслено, решения принимались на основе опыта и интуиции. Вряд ли понято и то, что в Советском Союзе была предпринята грандиозная попытка сформировать культуру масс на основе высокой культуры. Именно в советские годы русский язык превратился в один из мировых, ибо на него было переведено все сколько-нибудь значительное из мировой литературы. Советская культура была в целом литературоцентрична, что выражалось во множестве вещей: и в том исключительном внимании, которое уделялось преподаванию литературы в школе, и в широкой пропаганде русской классики, и во всеобщем убеждении в том, что начитанность — чрезвычайно ценное качество культурного человека. Я, повторяю, рос в рабочей среде, но и в ней начитанность очень ценилась. Человек, который не читал того-то и того-то, очень сильно проигрывал в общественном мнении. В школе нас заставляли учить большое количество стихов наизусть. И я их все до сих пор помню. Кроме того, немалое количество стихов я выучил ради собственного удовольствия, и теперь могу читать стихи несколько часов подряд. Та же политики проводилась и в отношении остальных пластов культуры. На государственных киностудиях дублировались лучшие западные фильмы и шли в широком прокате. Цензура охраняла нас от помоев в виде ужастиков и порнухи. Поскольку искусство кино всегда занимало в моем сознании подчиненное место, из просмотренного я запомнил немногое. Могу назвать фильм ?Этот безумный, безумный, безумный мир? как пример отличной американской социальной сатиры. К тому же разряду можно отнести фильм ?Забавные приключения Дика и Джейн?. Были и французские картины (?Мужчина и женщина?, например), и итальянские (?Ночи Кабирии?, ?Развод по-итальянски?). Аналогичная ситуация наблюдалась в области музыкального искусства. Государственная политика была направлена на то, чтобы сформировать у народа хороший музыкальный вкус. Большое внимание уделялось пропаганде классики. По радио постоянно передавали инструментальную музыку. Чаще других исполнялся, естественно, Чайковский, но находилось время и для Моцарта, Листа, Вагнера, Малера, Шостаковича, Прокофьева и многих других. Звучала, разумеется, и эстрадная музыка. Предпочтение отдавалось, конечно, отечественным авторам, но до советского слушателя доходило и все лучшее с Запада. У меня дома хранится около трехсот виниловых дисков, купленных в советское время. Они разбиты по рубрикам. Беру рубрику ?Иностранные певцы?. На первом месте стоит японская певица Хироко (песни, правда, на английском). Потом идет англичанин Крис Ри, затем американец Пол Анка, снова англичанин Питер Гэйбриэл, Хелен Мэррил (национальная принадлежность которой не указана), Боб Марли (то же самое), испанец Рафаэль, не нуждающийся в рекомендациях Элвис Пресли, итальянец Риккардо Фольи, его соотечественник Марио Ланца, француженка Далида, поляк Краевский, еще одна француженка Каролина Верди и т.д. В рубрике «Иностранные группы» находятся «Спейс», «Арабески», «Абба», «Роллинг Стоунз», «Биттлз» и ряд других. Отвечая на вопрос, скажу, что ворчество группы “Биттлз” мне импонирует, это настоящее искусство, но мне больше по душе вещи, которые создала группа ?Пинк Флойд?. Мне нравится хорошая эстрадная музыка, но предпочтение я отдаю все-таки классической инструментальной музыке. Чаще всего я слушаю вещи Чайковского и Моцарта. Надеюсь, из сказанного ясно, что я, будучи патриотом, абсолютно чужд ксенофобии. Мне, как человеку русской культуры, более всего импонирует русское искусство, но это вовсе не значит, что я не способен оценить искусство, созданное за рубежами Отечества. Скажу больше: многие вещи, возникшие на родной почве, мне безразличны или даже глубоко противны. С ликвидацией советской власти и вместе с ней государственной (добавлю, просвещенной) цензуры роль цензора взял на себя рынок. И сразу все культурное пространство было заполнено культурными помоями отечественного происхождения. Современная российская эстрада представляет собой столь убогое зрелище, что мне просто противно ее смотреть и слушать. Книжные развалы завалены низкопробными детективами, женскими слезовыжимательными романами, псевдоисторической ахинеей, эзотерической чушью и иной мерзостью. Возьмем другие виды искусства, например, скульптуру. Москва заставлена чудищами работы Церетели. В Комсомольске установили монумент в честь участников ледового перехода. Сам этот переход был деянием героическим, с этим спорить невозможно. Но памятник участникам перехода, увы, просто безобразен. Это какой-то монстр, а не памятник. Типичная творческая неудача. В советские годы нас берегли от созерцания этого дерьма отечественного производства, а недавно ?справедливость восторжествовала?: скульптуру выставили на всеобщее обозрение, чтобы каждый мог убедиться, насколько были правы те люди, которые хотели спрятать это позорище подальше от глаз публики. В заключение данного вопроса скажу следующее. Катиться вниз легко и приятно. Карабкаться вверх — трудно и тяжело. Но только тот народ может рассчитывать на будущее, который найдет в себе силы формировать культуру на основе высоких образцов, преодолевая соблазны гедонизма и отвергая пустое развлекательство. 2.О качестве образования. Совершенно справедливо, что качество советского массового школьного образования было ниже, чем качество досоветского гимназического. Но сравнивать надо сравнимые вещи. Одно дело — массовая школа, другое — школа элитарная. Аналогичная картина и на Западе. С одним существенным отличием. Тип образования в массовой советской школе был такой же, как в дореволюционной гимназии. В обоих типах учебного заведения формировался человек университетской (а не мозаичной) культуры. Поэтому советская массовая школа была в принципе способна подняться до уровня гимназии. Насколько можно судить, у Сталина был именно такой замысел. В качестве первого шага планировалось ввести во всех школах логику. Увы, Хрущев на этих планах поставил жирный крест. Он же стал экономить на образовании. В 1947 году были установлены для учителей и преподавателей вузов столь высокие зарплаты, что их оказалось возможно не повышать в течение 44 лет. (А в 1991 году вопрос отпал в связи с коренным изменением обстоятельств.) Брежнев был озабочен тем, чтобы сохранить в обществе стабильность, но не думал о перспективах. Это политика реагирования на ситуацию, а не проектирования будущего. Он продолжил по инерции крохоборскую политику Хрущева в отношении образования. 3.О качестве правящей элиты. Этот предмет нелегко осветить, оставаясь в пределах нормативной лексики. Факт деградации элиты в сравнении с советскими временами не подлежит сомнению. Как не подлежит сомнению, что началась эта деградация именно в советские времена. Из них вышли и Вселенское Трепло Горбачев, и алкаш Ельцин, и иудушка Яковлев. Но не надо думать, что загнивание элиты — только наша проблема. С ней сталкиваются повсеместно. И не существует какого-то простого рецепта бороться с таким загниванием. Китайцы, например, придумали такую вещь, как ротация по возрасту. Очень полезный метод. И еще они публично расстреливают чиновников, уличенных в коррупции. В Китае этот метод помогает. У нас вряд ли поможет. Вспоминается в этой связи знаменитый диалог между Петром Первым и Меньшиковым. Царь заявил, что будет всех воров вешать. На что Меньшиков ответил: ?Помилуй, мин херц, без подданных останешься?. Проблема состоит в том, что современная Россия не имеет никакого внятного проекта, не вынашивает никаких амбициозных планов, не решает никаких созидательных задач. Поэтому таланты не востребованы. Нашему государству нужны лишь послушные исполнители, обеспечивающие всякий раз требуемый результат выборов. Власть занимается только самосохранением. Народ — объект властных манипуляций, а не субъект истории. Такая элита не может не деградировать.