[Livshits]

Уважаемые участники форума!
Сначала позвольте сделать несколько мелких замечаний по частным вопросам. Первое. Я рад тому, что обсуждение вошло в конструктивное русло, что участники, явно выпадающие из круга цивилизованных людей, перестали нас беспокоить своими безграмотными репликами.Второе. Уважаемый (ая) who! Я действительно не понимаю смысла Ваших вопросов. Еще раз убедительно прошу Вас формулировать их в обычной форме, без использования многоточий. Третье. Из того, что сообщает Марина о себе, не выстраивается последовательной биографии. Это касается, прежде всего, сведений о родителях. Поэтому я попрошу Марину внести ясность в этот вопрос. Ответьте, пожалуйста, когда родился Ваш отец? Когда он получил свой срок за шпионаж? В какие годы сидел? Когда он женился на Вашей маме? До какого срока он имел статус врага народа? А то Вы сообщили, что Ваши родители имели статус врагов народа, а потом назвали возраст мамы — 56 лет. Одно с другим никак не стыкуется. Статус врага народа существовал до 1956 года, т.е. до того времени, когда Вашей маме исполнилось 8 лет.
Я перехожу к обсуждению вопросов принципиальных. То, что мы видели, имея удовольствие читать нелепые опусы Опоссума, носит вполне определенное название — пещерный антикоммунизм. В суждениях Марины отчетливо прослеживается система взглядов. И это тоже антикоммунизм, но только не пещерный. Марина — человек, получивший хорошее образование, свободно владеющий английским (и, вероятно, корейским) языком, обладающий немалым кругозором. Опуститься до уровня питекантропов она не может. Тем интересней дискутировать с ней. Но тут приходится учитывать два обстоятельства. Первое из них состоит в явном ее аутизме. Аутизм — неспособность человека взглянуть на вещи с точки зрения другого, поинтересоваться, как живут другие люди. (Аутизм тесно связан с индивидуализмом, который Марине, по ее собственному признанию, свойствен). Марина все время говорит о том, как ОНА замечательно живет: хорошая работа, обеспеченная жизнь, масса свободного времени, интересные подруги, с которыми можно мило поболтать по телефону и т.д. Марина ничего не сказала о своем американском муже, но из контекста ясно, что и он на уровне мировых стандартов. Как живут ДРУГИЕ ЛЮДИ, ее не интересует. Лично она свою судьбу прекрасно устроила, выйдя замуж (естественно, по любви, а как же иначе!) за обеспеченного американца. Такие скучные вопросы, как наличие социального дна в богатой Америке, безработица, преступность, массовая нищета в России и т.п. ее совершенно не волнуют. Ей все равно, как живет остальной мир, лишь бы ей, Марине, было хорошо. Второе обстоятельство заключается в том, что она эмигрантка в первом поколении. В русском сознании (а Марина русская по культуре, хоть и кореянка по формальным признакам) эмиграция — род предательства. А эмигрант обречен всю жизнь доказывать себе и другим, что он поступил правильно, покинув ?эту проклятую Россию?. Эмигрант вынужден подводить теоретическую базу под свой жизненный выбор. Вот почему Марина не жалеет времени на общение с нами. Ей важно убедить себя и других, что она поступила правильно. В своем доказательстве она порой старается быть объективной, признать за советским обществом какие-то плюсы, но этой плохо удается, и в ее грамотной литературной речи время от времени прорезаются интонации Опоссума. Так, она повторяет нелепости про советскую несвободу, не смущаясь тем, что противоречит фактам и самой себе. Например, заявляет, что при советской власти были запрещены Булгаков, Пастернак, поэты серебряного века, Бердяев. Для Вашего сведения, Марина: спектакль по пьесе Булгакова «Белая гвардия» с большим успехом шел в московских театрах в 30-е годы, на спектакле много раз бывал Сталин и с похвалой отзывался как об авторе, так и о его произведении. Роман «Мастер и Маргарита» был опубликован в 1965году в массовом «толстом» журнале «Москва». Марина Цветаева и Анна Ахматова регулярно печатали свои стихи, как и Борис Пастернак. Не был напечатан его водянистый опус «Доктор Живаго», но, если разобраться, к благу талантливого автора, которого постигла творческая неудача. Не печатался Бердяев, это так. (Будем точны: не печатался, а вовсе не был запрещен.) И причины ясны: действовала идеологическая цензура. Марина говорит так, будто не ведает о существовании еще более жесткой идеологической цензуры в США и других так называемых демократических странах. В Америке большинство людей пребывает в уверенности, что США сражались во Второй мировой войне против Германии и Советского Союза. А ведь никаких запретов, никакой цензуры на информацию вроде бы нет. Не надо путать форму и суть. Из того, что формально цензуры нет, не вытекает, что существует свобода слова. Имеются тысячи способов заткнуть рот неугодному автору и не допустить до сознания людей «нежелательные» факты помимо всякой цензуры. Я, имеющий опыт жизни в условиях демократии, некоторые из этих способов испытал на себе.Удивляет сама мелочность претензий к советской власти. Не печатался тот или иной автор. Какая жуть! А то, что люди жили, не боясь рожать, – это для Марины несущественно. То, что продолжительность жизни составляла 70 лет, что для нашего сурового климата — прекрасный показатель, тоже не имеет для Марины ни малейшего значения. Марина не постеснялась повторить миф о низком уровне образования в Советском Союзе, хотя сам по себе факт ее высокой образованности говорит об обратном. Училась Марина в обычной школе, в провинциальном вузе, а образование получила превосходное. Как это было бы возможно, если бы в советское время не было создано прекрасной системы образования? Марина, видите ли, наслаждается свободой, которой ей так не хватало в Советском Союзе. Но ведь у нас в России теперь восторжествовали рынок и демократия, отчего бы ей не насладиться свободой здесь? Ах, у нас капитализм второсортный. Так это только потому, что в Америке — капитализм первого сорта. Связь тут прямая. Во-первых, свобода Марины является весьма непрочной, и она об этом прекрасно знает. Стоит ей потерять работу, а это в Америке случается очень даже часто, как сразу же все благополучие рухнет. И Марина совершенно свободно может переселиться на улицу, пополнив ряды бездомных, которых в богатой Америке 4 миллиона человек. Во-вторых, США ожидают очень тяжелые времена. Марина неодобрительно относится к политике Дж. Буша-младшего. Но войну против Ирака развязал бы и Альберт Гор в случае своей победы на выборах. Америка ВЫНУЖДЕНА вести завоевательные войны, потому что иначе ей невозможно сохранить тот уровень потребления, к которому американцы привыкли и который так нравится Марине. Все очень просто. В мире ежегодно добывается 3,5 миллиарда тонн нефти. Из них 1 миллиард потребляют США. Имея 5 процентов населения, Америка потребляет почти треть мировой добычи нефти. А нефти на планете становится с каждым днем меньше. И большие запасы остались только на Ближнем Востоке. В Ираке — четверть мировых запасов нефти. США вынуждены захватить эти запасы, иначе им просто не выжить. (У них, правда, ничего не получится, но это уже другой вопрос).Мировая капиталистическая система вступает в полосу тяжелых потрясений, и авантюристическая внешняя политика США — явный симптом и причина грядущих бед. Есть такой автор — Иммануил Валлерстайн. Вовсе не коммунист и не марксист. В 2003 году в Нью-Йорке издана его книга ?The Decline of America. The U.S. in Сhaotic World?. Рецензия на эту книгу помещена в журнале «Свободная мысль-XXI» (2004 г, — 3). Валлерстайн знаменит тем, что его прогнозы неизменно сбывались. Этот автор считает, что капиталистическая система превратилась в тормоз мирового развития и находится в состоянии необратимого упадка. Почитайте, интересно.
Обратите внимание: Марина не дала позитивного определения свободы. Она процитировала автора, который говорит о том, что НЕ ЯВЛЯЕТСЯ свободой. Но перечисление признаков несвободы не есть определение свободы. Марина не может дать положительного определения свободы, потому что, как я полагаю, она его просто не знает. Знать такое определение опасно для душевного спокойствия эмигранта и антикоммуниста. Поэтому я постараюсь в одной из следующих своих бесед рассмотреть этот вопрос. А пока спасибо всем, кто имел терпение дочитать мое выступление до конца.